Нам нет любви, и крылья ангела в крови, как мысли демона...(с)
Belthazar…
(с) Станислав НаумовСтанислав Наумов
Теплая летняя ночь. Ярко светит в небе желтый диск луны. Где-то в лесу недалеко от опушки воют волки. С каждой ночью подбираются все ближе и ближе. За всю свою длинную жизнь второй раз вижу их так близко от города. Бывало, конечно, одинокий больной волк забредет на край деревни, но серьезной опасности не представлял. Отвергнутый своими сородичами, серьезно раненый был беспомощен перед первой же попавшейся собакой. Но, приходить целыми стаями…
Первый раз это произошло в июле 1918 года. Мне тогда только исполнилось 10 лет. Весь год был странным. В начале года, когда положено быть морозам, за одну ночь растаял весь снег. Было очень жарко, и такая погода продержалась до осени. За две недели ранней весны все деревья покрылись зеленью, а на поле выросла трава высотой со взрослого человека.
Дети - а их в деревне было очень много, пять штук вместе со мной - были очень рады. Дни напролет мы проводили в зарослях, играя в прятки. Все было прекрасно. До того самого момента, когда пропал Петька. Но на самом-то деле, он не пропал, уж я-то это знаю. Огромная стая волков растерзала его на моих глазах, когда мы хотели попасть в Дом Смерти. Думаю, прежде чем продолжать повествование дальше, стоит немного рассказать об этом доме.
Дом до сих пор существует, время над ним не властно. Сейчас он находится в пригороде, который восемьдесят лет назад был нашей деревней с населением в 60 человек. С виду - дом как дом. Старинный полуразвалившийся особняк. Ничего привлекательного: облупившаяся краска, разбитые окна, перекошенные двери, многолетний слой пыли – последние хозяева съехали из этого дома за двадцать лет до моего рождения. Ничего привлекательного для нормального человека. Ни один здравомыслящий не поселится здесь. Ремонт будет стоить намного дороже, чем новая квартира в центре города, в так называемом «элитном» доме.
Здесь никто не селится еще по одной причине…
Дом построил двести лет назад недалеко от деревни боярин, свихнувшийся после смерти жены. Сейчас о нем никто не помнит, а тогда, в год его самоубийства только о нем и говорили. И надо же было совершить самоубийство в доме. Нет, чтобы выйти куда-нибудь к речке, найти мост, привязать камень на шею и вниз…
Слуга нашел труп боярина после возвращения из города, куда хозяин отправил его зачем-то, а зачем – уже никто и не узнает. Может быть затем, чтобы тот не видел, как хозяин лезет в петлю. А, может быть, по делу. Или… хотя сейчас это уже не важно. Важно то, что после того неприятного обстоятельства люди поговаривают о призраке, обитающем в этом доме. О призраке боярина. И о тех несчастных, когда-то по неосторожности поселившихся в этом доме и застрявших там навечно, ставших его рабами.
За все время существования дома сменилось десять хозяев, и все пропали в доме. Может быть, это на самом деле дом с привидениями. Может быть, на самом деле призрак боярина убивает новых хозяев дома, делая их своими рабами?
Люди боятся подходить к дому, и не потому, что все поголовно верят в приведения, а потому, что там на самом деле происходит что-то странное по ночам. Кричат так, будто кого-то режут. И в окнах то и дело мигает свет – то в одной комнате, то в другой, а комнат там очень много. Будто кто-то ходит с керосиновой лампой из одной комнаты в другую, выискивая новую жертву, нового раба.
Дом на самом деле ужасный. Он не такой, как показывают в фильмах ужасов дома с привидениями. Снаружи – дом как дом, только немного разрушенный. В этом районе есть дома, более разваленные, чем этот… Да и внутри (днем) он выглядит также как все, только пыли больше. Но от него исходит нездоровая атмосфера. Атмосфера смерти, ужаса, страха. Особенно ночью.
В тот жаркий зимний день мы с Петькой решили пробраться в дом и выяснить, что же на самом деле происходит. Это было рискованно даже днем. Спустя много лет все отчетливо помню, как будто это произошло вчера. И буду помнить вечно.
– Далеко отправился? – спросила мать, когда я сразу после обеда выскочил во двор.
– Гулять, – ответил я и бегом направился к Петькиному дому.
Встретил его, когда он уже выходил из дома. Ростом он был чуть повыше меня, черные, ко-ротко стриженые волосы. На нем были старые серые штаны и белая – когда-то раньше, а теперь уже посеревшая от грязи - майка.
– Привет, – сказал он. – Идем?
– Идем.
От Петькиного дома до Дома Смерти идти не больше двадцати минут. Мы рассчитывали через час вернуться в деревню.
Через пятнадцать минут уже сидели в высокой траве напротив Дома. Даже в свои десять лет чувствовали, что дом опасен. В некоторых окнах чудом уцелевшие ставни раскачивались, издавая неприятный скрип, хотя на улице совершенно не было ветра.
– Пошли, – сказал я через пять минут, но мне совершенно не хотелось туда идти.
Петька встал и застыл, не решаясь двигаться дальше.
– Что? – спросил я и поднялся на ноги.
– Может…
– Что, может? Отступать вздумал? Мы уже на месте. Пять минут, и мы оттуда выйдем.
У меня сердце ушло в пятки от одного вида странного дома, но любопытство брало верх. Что там? Почему люди пропадают? Что, вообще, происходит в доме? Хотелось найти ответы.
- Идем, – сказал я и двинулся в сторону дома.
Мой взгляд застыл на двери дома, но по звуку я слышал, что Петька идет за мной. Мы двигались осторожно, стараясь не шуметь. Боялись разбудить призрак хозяина. Звучит нелепо, но это так.
– Тише ты, – прошипел я, когда Петька наступил на сухую ветку. В почти абсолютной тишине треск показался оглушительным.
Мы опять остановились, когда до крыльца оставалось метров пять. Лестница прогнила, в некоторых местах проломилась.
«Только бы не провалиться», – подумал я.
Крыльцо было выше меня на полметра. Чтобы подняться на него, надо было преодолеть десять ступенек, рискуя провалиться под крыльцо.
Я мертвой хваткой вцепился в перила и медленно встал на первую ступеньку. Громкий скрип разорвал тишину. Где-то вдали гаркнула ворона. И тут я сообразил, что тишина была не абсолютная. Рядом в лесу долбился об дерево дятел. Из деревни доносился лай собаки. Хриплое дыхание Петьки позади. Неприятно скрипели ставни на некоторых окнах.
И еще запах… Он шел из дома. Запах гнилого мяса.
Успокоившись, я медленно преодолел все ступеньки. На самом верху остановился, не отпуская перила. Обернулся. Петька все еще стоял внизу, уставившись в точку за моей спиной. Я резко повернулся. Ничего.
– Что ты там увидел?
В ответ молчание.
– Эй.
Ноль внимания.
– Поднимайся.
Не слышит.
– Ты идешь или нет? – спрсил я немного громче.
– Я… не… может… не знаю…
Наконец, хоть что-то ответил.
– Пошли, не будь трусом.
Петька оторвал взгляд. Его зеленые глаза остановились на мне.
– Пошли, – повторил я спокойно.
– Хорошо.
Петька медленно стал подниматься по ступенькам. Спустя минуту он достиг верха.
– Вот видишь, ничего страшного, – сказал я, стараясь унять дрожь в голосе. Хоть и выглядит здание самым обычным заброшенным домом, но рядом находиться страшно. А внутри?
Я подошел к двери и взялся за ручку.
– Ну что, открываю?
Уже собрался повернуть ручку, как вдруг услышал крик. Я повернулся и… не увидел Петьку. Его не было. А в центре крыльца была огромная дыра. Когда я подходил к двери, ее вроде бы не было.
– Юра! – закричал Петька. Крик доносился из дыры.
Я аккуратно подполз к краю и увидел его на дне. Он стоял по колено в грязи, целый и невредимый.
– Вытащи меня отсюда! – прокричал Петька, переходя на визг. – Скорее, здесь крысы.
Я протянул руки к нему.
– Хватайся.
Он подпрыгнул и зацепился за меня. Кое-как его вытащил оттуда.
Когда дело уже было сделано, и мы отползли сторону, то место, где я лежал, с треском провалилось вниз.
– Идем дальше, – сказал я, отдышавшись.
– А там крысы есть? – спросил Петька. Он лежал на спине и смотрел в небо.
– А я откуда знаю.
– Наверное, есть.
– Ну и что с того. Не тронут они тебя. Если что, прыгай на них и все дела. Сломаешь им хребет, они и подохнут.
– Может, я все-таки не пойду.
– Эх ты, трус. Ладно, оставайся здесь.
Я поднялся на ноги.
– Нет, лучше спустись с крыльца и жди меня перед домом.
Петька встал и перепрыгнул через перила.
– Ладно, – сказал я сам себе. – Пора…
Одному идти было страшнее, чем вдвоем, но что поделаешь, если Петька оказался таким трусом. Я снова взялся за ручку двери и повернул. Не ожидал этого, но дверь открылась. И даже не скрипела.
Я шагнул. Темнота обволокла меня со всех сторон.
Пока глаза привыкали, я прислушивался и принюхивался. Запах гниющего мяса стал сильнее. Из глубины дома доносились шорохи. Наверное, крысы.
«Надо будет сказать Петьке», – подумал я.
Наконец, смог различить очертания комнаты. Никакой мебели не было, голые сгнившие стены покрыты плесенью. На полу многолетний слой пыли. Если бы кто-то в дом заходил, то остались бы следы. Но их нигде не было.
Я медленно обследовал эту комнату, но ничего интересного не нашел. То же самое со всем первым этажом. Везде голые стены, покрытые плесенью и пыль на полу. Наконец решил подняться наверх. Лестница, которая туда вела, выглядела целой, хотя под таким слоем пыли ничего не видно.
Слава богу, лестница поддалась легко и без приключений. Только верхняя ступенька предательски скрипнула.
На самом верху я остановился как вкопанный. Или показалось, или на самом деле услышал, как кто-то меня зовет из комнаты в конце коридора.
– Показалось, – сказал я вслух. – Кто может звать, ведь здесь никого нет.
И тут совершенно отчетливо услышал, как кто-то прошептал:
– Жду тебя…
Прошептал и засмеялся. Тихо, но слышно идеально, как будто звук прозвучал у меня в мозгу.
Я не заметил, как подошел к двери, из-за которой, как показалось, слышал голос. Рука сама потянулась к ручке…
Я резко отдернул руку. Из-под двери шел дым. А круглая золотая ручка расплавилась и превратилась в голову волка с красными глазами. Глаза медленно моргали, а пасть раскрывалась и закрывалась, будто он выл на луну. И я услышал. Волки. Много, целая стая, наверное. Но на этот раз звук раздался не из дома, и не у меня в мозгу, а с улицы. И приглушенный крик Петьки:
– Юр, давай быстрее!
Я повернулся опять к двери. Ручка обрела прежнюю форму. Наверное, показалось. Рывком открыл дверь и…
Все, что произошло дальше, выглядит настолько нереальным, что я много лет думал – показалось. Однако то, что произошло неделю назад, доказывает обратное.
Я вошел в комнату. Дверь резко захлопнулась. Пару минут стоял, как вкопанный. Такое чувство, что я крот. Окон в комнате нет, обои желтого цвета со странным рисунком, и больше ничего. Прошел в центр комнаты. Ничего не видно и не слышно. Что же здесь происходит?
Вдруг напротив двери у стены резко вспыхнул свет, как будто там стояли несколько человек с факелами. И слышен треск горящего дерева. Через пару секунд раздается звук выстрелов. Я насчитал двадцать шесть, хотя половину мог перепутать с эхом. Долгое время в ушах стоял грохот. А на стене рядом с дверью появились дыры от пуль. И большое пятно крови. Потом стала появляться странная надпись на непонятном языке. Это тогда он для меня был непонятным. А сейчас знаю, что надпись была сделана по-немецки. Вот она:
Belthazar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht.
Перевод звучит так: «В эту самую ночь Валтасар был убит своими холопами…»
Потом эта надпись исчезла, и появились четыре странных знака. Я уже не помню, как они выглядели. И, тем более, не знаю, что они означают.
Через пару секунд и эта надпись исчезла, и появилась другая.
«Смертный, ты нарушил мой покой, и будешь жалеть об этом всю жизнь. Ты виноват в смерти своего друга. Теперь ты будешь жить вечно. И помнить об этом будешь тоже вечно»
Только закончил читать, как она тоже исчезла. Я сначала не обратил на нее никакого вни-мания… И совсем забыл о ней.
Однако, когда вышел на улицу, увиденное заставило меня вспомнить надпись.
До сих пор тяжело вспоминать об этом…
Четыре огромных серых волка разрывали Петьку на куски, а он кричал. Один волк отгрыз руку и вцепился в плечо, а Петька все кричал. Второй волк вцепился в ногу и начал грызть ее. Третий впился в брюхо, вспорол его и, вцепившись в кишки, потащил их в сторону леса. А Петька был еще жив и истошно вопил. Залитый кровью, посмотрел на меня, что-то прошептал и…
Первый волк вцепился ему в горло, и… все кончено.
Не помню, как вернулся в деревню. Не помню, что сказал своим родителям и родителям Петьки. И не понимаю, почему волки оставили меня в живых. И вообще, откуда в этих местах волки, их отродясь здесь не было.
Петьку искали всей деревней целый месяц. Только я в этом не участвовал. Все время сидел на скамейке возле дома и смотрел затуманенным взглядом в сторону Дома Смерти.
Петьку так и не нашли.
Неделю назад мне исполнилось сто лет. Никто не пришел поздравить. Извините, ошибся… Никто не пришел мне посочувствовать. Дети умерли много лет назад, внуки про меня забыли, праправнуки даже не знают. Я проснулся рано утром, нашел в доме крепкую веревку и пошел к Дому Смерти. От того места, где теперь живу, до Дома идти через весь город. За час преодолел весь путь и нисколько не устал. Дом стоял точно такой же, каким я его видел последний раз. Прошло уже девяносто лет, но здесь почти ничего не изменилось. Разбитые окна, ставни, раскачивающиеся на ветру (пожалуй, все-таки изменилось; летом 1918 года, когда я последний раз здесь был, ветра не было, и ставни раскачивались сами по себе), сгнившие лестницы, ведущие на крыльцо, и огромная дыра в центре крыльца. Та самая, в которую свалился Петька. Та самая, которая стала причиной его гибели. Ведь, если бы пошел со мной, ничего не случилось… наверное. И тот же запах сгнившего мяса. Еще одно отличие: сейчас здесь не так тихо, как было раньше. Пятьдесят лет назад в ста метрах от дома построили автостраду. По ней то и дело проезжают автомобили.
Я закинул моток веревки на плечо, достал из кармана фонарик и решительно вошел в дом.
Абсолютная тишина и темнота обволокли со всех сторон. Слой пыли еще толще, чем раньше, и лишь в тех местах, где я проходил много лет назад, пыли немного меньше. Быстро, на сколько позволял возраст, поднялся наверх и остановился у двери в конце коридора. Опять то же самое видение, как ручка двери превращается в волчью башку. Не дожидаясь, когда видение исчезнет, взялся за ручку…
Укусила!
Я отдернул руку и увидел капли крови на среднем и указательном пальцах правой руки.
Я толкнул дверь плечом – поддалась. Медленно вошел в комнату и повернулся в сторону стены, где появлялись надписи. Там было только пятно крови, все еще свежее, как будто появилось здесь пару минут назад. Кровь медленно стекала на пол, образуя там небольшую лужицу. Я моргнул пару раз и на стене рядом с кровью появилось стихотворение Гейне, то самое, которое я видел давным-давно здесь же. Моргнул еще раз и увидел странные знаки. Теперь я знаю, что они означают, позавчера специально выяснил. Такие же кабалистические знаки были найдены на стене в подвальном помещении дома Ипатьевых в Екатеринбурге, где были расстреляны члены царской семьи. Это произошло в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, как раз в ночь, после того как убили Петьку. Надпись эта означает: «Здесь по приказанию тайных сил царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы».
Моргнул еще раз, и появилась совершенно новая надпись.
«Ты проклят, и жить будешь вечно»
Эта надпись медленно растворилась и появилась другая:
«Выгляни в окно»
И тут же исчезла.
Но какое окно, здесь их нет. И тут же, словно дом услышал мои мысли, в стене справа появилось окно. Стекла были разбиты. Я подошел и выглянул наружу…
И тут же закрыл уши, потому что кто-то очень громко кричал. Это не помогло, крик продолжал разрывать барабанные перепонки. И только через несколько минут сообразил, что кричу я. Но остановиться не мог. За окном снова увидел, как волки разрывают на части Петьку. Один отрывает руку, съедает, смотрит на меня и… мне кажется, что он смеется надо мной. Второй отрывает ногу, выбрасывает, запрокидывает голову и воет. Я отвернулся от окна. И услышал.
– Помоги мне, – прошептал Петька.
Но как я могу помочь? Ведь он мертв.
– Нет! – закричал я, не отрывая руки от ушей.
Снова выглянул в окно. Видение исчезло.
А на стене появилась новая надпись.
«Ты не попадешь в Рай. Ты не попадешь в Ад. Ты будешь жить вечно. Ты мой раб»
Я, как ошпаренный, выскочил из дома и побежал к реке. Там нашел большой тяжелый камень, привязал к нему веревку и покатил по мосту. На середине моста остановился, привязал другой конец веревки к ноге, кое-как поднял камень… И прыгнул в реку.
Слава богу, никто не видел.
А через два часа, когда надоело торчать под водой, пришлось вылезать. Черт побери, даже убить себя не могу. Я почувствовал, как вода попала ко мне в легкие, не мог дышать. Но и умереть тоже не мог.
Я пришел домой, достал бритву, вытащил лезвие и разрезал себе вены. От запястья до локтя. На обеих руках…
К утру даже шрама не осталось…
Позавчера ночью залез на крышу самого высокого здания в городе (16 этажей) и спрыгнул вниз.
Не разбился. Встал целый и невредимый, и пошел домой. По пути мне попалась железная дорога.
Где-то невдалеке слышно поезд. Размеренно стучат колеса. Не думая, лег поперек рельсов и стал ждать. Вибрация усилилась. И вот…
Машинист истошно гудел, нажал на экстренный тормоз, раздался визг…
Пока поезд тормозил, по мне проехало полсостава (он не длинный электричка, 8 вагонов). Люди, сонные, некоторые пьяные, высыпали из вагонов, в недоумении озираясь по сторонам. А я, как ни в чем не бывало, вылез из-под поезда и побрел дальше.
Сейчас на дворе ночь, тепло, хорошая погода, вот только мне не хорошо. Всего лишь сто лет, а уже надоело жить. Что будет еще через сто лет, двести? Если б была возможность хоть как-то убить себя. Знаю, это нехорошо, но что поделаешь. За окном туда-сюда снуют машины, дорога оживленная и днем, и ночью. Небо усыпано звездами, ни единого облачка. Я уже заканчиваю писать. Рядом на стуле лежит рюкзак с одеждой. Не забыть про еду. Вчера зашел в оружейный магазин, чтобы купить пистолет, но продавец сказал, что официально на это потребуется много времени. Я разбил его голову о витрину и забрал два пистолета, которые он показывал. В оружии ничерта не соображаю, даже забыл, как называются. Большие такие, черные. Еще прихватил деньги из кассы. Правда, не очень много. Пришлось зайти в банк и «одолжить» немного у них. Охранник решил поиграть в героев и злодеев. Роль героя он решил взять на себя. Дурак. Я, как режиссер, дал ему роль трупа. Забрал два миллиона долларов и ушел. Подумываю отправиться в кругосветное путешествие, ни разу не выезжал за границу. Да что там говорить, даже далеко за пределы города ни разу. Сначала, наверное, поеду в Париж. Там есть Эйфелева башня. Хочу с нее спрыгнуть. Потом поеду в Нью-Йорк. Жаль, что башни-близнецы взорвали. Я бы попробовал спрыгнуть с них. Ну, там еще, наверное, много высоких зданий осталось. Вот только утра дождусь и поеду.
Может быть, что-нибудь еще напишу, и мы встретимся, но это будет совсем другая история.
опубликовано: 27.12.06,
(с) Станислав НаумовСтанислав Наумов
Теплая летняя ночь. Ярко светит в небе желтый диск луны. Где-то в лесу недалеко от опушки воют волки. С каждой ночью подбираются все ближе и ближе. За всю свою длинную жизнь второй раз вижу их так близко от города. Бывало, конечно, одинокий больной волк забредет на край деревни, но серьезной опасности не представлял. Отвергнутый своими сородичами, серьезно раненый был беспомощен перед первой же попавшейся собакой. Но, приходить целыми стаями…
Первый раз это произошло в июле 1918 года. Мне тогда только исполнилось 10 лет. Весь год был странным. В начале года, когда положено быть морозам, за одну ночь растаял весь снег. Было очень жарко, и такая погода продержалась до осени. За две недели ранней весны все деревья покрылись зеленью, а на поле выросла трава высотой со взрослого человека.
Дети - а их в деревне было очень много, пять штук вместе со мной - были очень рады. Дни напролет мы проводили в зарослях, играя в прятки. Все было прекрасно. До того самого момента, когда пропал Петька. Но на самом-то деле, он не пропал, уж я-то это знаю. Огромная стая волков растерзала его на моих глазах, когда мы хотели попасть в Дом Смерти. Думаю, прежде чем продолжать повествование дальше, стоит немного рассказать об этом доме.
Дом до сих пор существует, время над ним не властно. Сейчас он находится в пригороде, который восемьдесят лет назад был нашей деревней с населением в 60 человек. С виду - дом как дом. Старинный полуразвалившийся особняк. Ничего привлекательного: облупившаяся краска, разбитые окна, перекошенные двери, многолетний слой пыли – последние хозяева съехали из этого дома за двадцать лет до моего рождения. Ничего привлекательного для нормального человека. Ни один здравомыслящий не поселится здесь. Ремонт будет стоить намного дороже, чем новая квартира в центре города, в так называемом «элитном» доме.
Здесь никто не селится еще по одной причине…
Дом построил двести лет назад недалеко от деревни боярин, свихнувшийся после смерти жены. Сейчас о нем никто не помнит, а тогда, в год его самоубийства только о нем и говорили. И надо же было совершить самоубийство в доме. Нет, чтобы выйти куда-нибудь к речке, найти мост, привязать камень на шею и вниз…
Слуга нашел труп боярина после возвращения из города, куда хозяин отправил его зачем-то, а зачем – уже никто и не узнает. Может быть затем, чтобы тот не видел, как хозяин лезет в петлю. А, может быть, по делу. Или… хотя сейчас это уже не важно. Важно то, что после того неприятного обстоятельства люди поговаривают о призраке, обитающем в этом доме. О призраке боярина. И о тех несчастных, когда-то по неосторожности поселившихся в этом доме и застрявших там навечно, ставших его рабами.
За все время существования дома сменилось десять хозяев, и все пропали в доме. Может быть, это на самом деле дом с привидениями. Может быть, на самом деле призрак боярина убивает новых хозяев дома, делая их своими рабами?
Люди боятся подходить к дому, и не потому, что все поголовно верят в приведения, а потому, что там на самом деле происходит что-то странное по ночам. Кричат так, будто кого-то режут. И в окнах то и дело мигает свет – то в одной комнате, то в другой, а комнат там очень много. Будто кто-то ходит с керосиновой лампой из одной комнаты в другую, выискивая новую жертву, нового раба.
Дом на самом деле ужасный. Он не такой, как показывают в фильмах ужасов дома с привидениями. Снаружи – дом как дом, только немного разрушенный. В этом районе есть дома, более разваленные, чем этот… Да и внутри (днем) он выглядит также как все, только пыли больше. Но от него исходит нездоровая атмосфера. Атмосфера смерти, ужаса, страха. Особенно ночью.
В тот жаркий зимний день мы с Петькой решили пробраться в дом и выяснить, что же на самом деле происходит. Это было рискованно даже днем. Спустя много лет все отчетливо помню, как будто это произошло вчера. И буду помнить вечно.
– Далеко отправился? – спросила мать, когда я сразу после обеда выскочил во двор.
– Гулять, – ответил я и бегом направился к Петькиному дому.
Встретил его, когда он уже выходил из дома. Ростом он был чуть повыше меня, черные, ко-ротко стриженые волосы. На нем были старые серые штаны и белая – когда-то раньше, а теперь уже посеревшая от грязи - майка.
– Привет, – сказал он. – Идем?
– Идем.
От Петькиного дома до Дома Смерти идти не больше двадцати минут. Мы рассчитывали через час вернуться в деревню.
Через пятнадцать минут уже сидели в высокой траве напротив Дома. Даже в свои десять лет чувствовали, что дом опасен. В некоторых окнах чудом уцелевшие ставни раскачивались, издавая неприятный скрип, хотя на улице совершенно не было ветра.
– Пошли, – сказал я через пять минут, но мне совершенно не хотелось туда идти.
Петька встал и застыл, не решаясь двигаться дальше.
– Что? – спросил я и поднялся на ноги.
– Может…
– Что, может? Отступать вздумал? Мы уже на месте. Пять минут, и мы оттуда выйдем.
У меня сердце ушло в пятки от одного вида странного дома, но любопытство брало верх. Что там? Почему люди пропадают? Что, вообще, происходит в доме? Хотелось найти ответы.
- Идем, – сказал я и двинулся в сторону дома.
Мой взгляд застыл на двери дома, но по звуку я слышал, что Петька идет за мной. Мы двигались осторожно, стараясь не шуметь. Боялись разбудить призрак хозяина. Звучит нелепо, но это так.
– Тише ты, – прошипел я, когда Петька наступил на сухую ветку. В почти абсолютной тишине треск показался оглушительным.
Мы опять остановились, когда до крыльца оставалось метров пять. Лестница прогнила, в некоторых местах проломилась.
«Только бы не провалиться», – подумал я.
Крыльцо было выше меня на полметра. Чтобы подняться на него, надо было преодолеть десять ступенек, рискуя провалиться под крыльцо.
Я мертвой хваткой вцепился в перила и медленно встал на первую ступеньку. Громкий скрип разорвал тишину. Где-то вдали гаркнула ворона. И тут я сообразил, что тишина была не абсолютная. Рядом в лесу долбился об дерево дятел. Из деревни доносился лай собаки. Хриплое дыхание Петьки позади. Неприятно скрипели ставни на некоторых окнах.
И еще запах… Он шел из дома. Запах гнилого мяса.
Успокоившись, я медленно преодолел все ступеньки. На самом верху остановился, не отпуская перила. Обернулся. Петька все еще стоял внизу, уставившись в точку за моей спиной. Я резко повернулся. Ничего.
– Что ты там увидел?
В ответ молчание.
– Эй.
Ноль внимания.
– Поднимайся.
Не слышит.
– Ты идешь или нет? – спрсил я немного громче.
– Я… не… может… не знаю…
Наконец, хоть что-то ответил.
– Пошли, не будь трусом.
Петька оторвал взгляд. Его зеленые глаза остановились на мне.
– Пошли, – повторил я спокойно.
– Хорошо.
Петька медленно стал подниматься по ступенькам. Спустя минуту он достиг верха.
– Вот видишь, ничего страшного, – сказал я, стараясь унять дрожь в голосе. Хоть и выглядит здание самым обычным заброшенным домом, но рядом находиться страшно. А внутри?
Я подошел к двери и взялся за ручку.
– Ну что, открываю?
Уже собрался повернуть ручку, как вдруг услышал крик. Я повернулся и… не увидел Петьку. Его не было. А в центре крыльца была огромная дыра. Когда я подходил к двери, ее вроде бы не было.
– Юра! – закричал Петька. Крик доносился из дыры.
Я аккуратно подполз к краю и увидел его на дне. Он стоял по колено в грязи, целый и невредимый.
– Вытащи меня отсюда! – прокричал Петька, переходя на визг. – Скорее, здесь крысы.
Я протянул руки к нему.
– Хватайся.
Он подпрыгнул и зацепился за меня. Кое-как его вытащил оттуда.
Когда дело уже было сделано, и мы отползли сторону, то место, где я лежал, с треском провалилось вниз.
– Идем дальше, – сказал я, отдышавшись.
– А там крысы есть? – спросил Петька. Он лежал на спине и смотрел в небо.
– А я откуда знаю.
– Наверное, есть.
– Ну и что с того. Не тронут они тебя. Если что, прыгай на них и все дела. Сломаешь им хребет, они и подохнут.
– Может, я все-таки не пойду.
– Эх ты, трус. Ладно, оставайся здесь.
Я поднялся на ноги.
– Нет, лучше спустись с крыльца и жди меня перед домом.
Петька встал и перепрыгнул через перила.
– Ладно, – сказал я сам себе. – Пора…
Одному идти было страшнее, чем вдвоем, но что поделаешь, если Петька оказался таким трусом. Я снова взялся за ручку двери и повернул. Не ожидал этого, но дверь открылась. И даже не скрипела.
Я шагнул. Темнота обволокла меня со всех сторон.
Пока глаза привыкали, я прислушивался и принюхивался. Запах гниющего мяса стал сильнее. Из глубины дома доносились шорохи. Наверное, крысы.
«Надо будет сказать Петьке», – подумал я.
Наконец, смог различить очертания комнаты. Никакой мебели не было, голые сгнившие стены покрыты плесенью. На полу многолетний слой пыли. Если бы кто-то в дом заходил, то остались бы следы. Но их нигде не было.
Я медленно обследовал эту комнату, но ничего интересного не нашел. То же самое со всем первым этажом. Везде голые стены, покрытые плесенью и пыль на полу. Наконец решил подняться наверх. Лестница, которая туда вела, выглядела целой, хотя под таким слоем пыли ничего не видно.
Слава богу, лестница поддалась легко и без приключений. Только верхняя ступенька предательски скрипнула.
На самом верху я остановился как вкопанный. Или показалось, или на самом деле услышал, как кто-то меня зовет из комнаты в конце коридора.
– Показалось, – сказал я вслух. – Кто может звать, ведь здесь никого нет.
И тут совершенно отчетливо услышал, как кто-то прошептал:
– Жду тебя…
Прошептал и засмеялся. Тихо, но слышно идеально, как будто звук прозвучал у меня в мозгу.
Я не заметил, как подошел к двери, из-за которой, как показалось, слышал голос. Рука сама потянулась к ручке…
Я резко отдернул руку. Из-под двери шел дым. А круглая золотая ручка расплавилась и превратилась в голову волка с красными глазами. Глаза медленно моргали, а пасть раскрывалась и закрывалась, будто он выл на луну. И я услышал. Волки. Много, целая стая, наверное. Но на этот раз звук раздался не из дома, и не у меня в мозгу, а с улицы. И приглушенный крик Петьки:
– Юр, давай быстрее!
Я повернулся опять к двери. Ручка обрела прежнюю форму. Наверное, показалось. Рывком открыл дверь и…
Все, что произошло дальше, выглядит настолько нереальным, что я много лет думал – показалось. Однако то, что произошло неделю назад, доказывает обратное.
Я вошел в комнату. Дверь резко захлопнулась. Пару минут стоял, как вкопанный. Такое чувство, что я крот. Окон в комнате нет, обои желтого цвета со странным рисунком, и больше ничего. Прошел в центр комнаты. Ничего не видно и не слышно. Что же здесь происходит?
Вдруг напротив двери у стены резко вспыхнул свет, как будто там стояли несколько человек с факелами. И слышен треск горящего дерева. Через пару секунд раздается звук выстрелов. Я насчитал двадцать шесть, хотя половину мог перепутать с эхом. Долгое время в ушах стоял грохот. А на стене рядом с дверью появились дыры от пуль. И большое пятно крови. Потом стала появляться странная надпись на непонятном языке. Это тогда он для меня был непонятным. А сейчас знаю, что надпись была сделана по-немецки. Вот она:
Belthazar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht.
Перевод звучит так: «В эту самую ночь Валтасар был убит своими холопами…»
Потом эта надпись исчезла, и появились четыре странных знака. Я уже не помню, как они выглядели. И, тем более, не знаю, что они означают.
Через пару секунд и эта надпись исчезла, и появилась другая.
«Смертный, ты нарушил мой покой, и будешь жалеть об этом всю жизнь. Ты виноват в смерти своего друга. Теперь ты будешь жить вечно. И помнить об этом будешь тоже вечно»
Только закончил читать, как она тоже исчезла. Я сначала не обратил на нее никакого вни-мания… И совсем забыл о ней.
Однако, когда вышел на улицу, увиденное заставило меня вспомнить надпись.
До сих пор тяжело вспоминать об этом…
Четыре огромных серых волка разрывали Петьку на куски, а он кричал. Один волк отгрыз руку и вцепился в плечо, а Петька все кричал. Второй волк вцепился в ногу и начал грызть ее. Третий впился в брюхо, вспорол его и, вцепившись в кишки, потащил их в сторону леса. А Петька был еще жив и истошно вопил. Залитый кровью, посмотрел на меня, что-то прошептал и…
Первый волк вцепился ему в горло, и… все кончено.
Не помню, как вернулся в деревню. Не помню, что сказал своим родителям и родителям Петьки. И не понимаю, почему волки оставили меня в живых. И вообще, откуда в этих местах волки, их отродясь здесь не было.
Петьку искали всей деревней целый месяц. Только я в этом не участвовал. Все время сидел на скамейке возле дома и смотрел затуманенным взглядом в сторону Дома Смерти.
Петьку так и не нашли.
Неделю назад мне исполнилось сто лет. Никто не пришел поздравить. Извините, ошибся… Никто не пришел мне посочувствовать. Дети умерли много лет назад, внуки про меня забыли, праправнуки даже не знают. Я проснулся рано утром, нашел в доме крепкую веревку и пошел к Дому Смерти. От того места, где теперь живу, до Дома идти через весь город. За час преодолел весь путь и нисколько не устал. Дом стоял точно такой же, каким я его видел последний раз. Прошло уже девяносто лет, но здесь почти ничего не изменилось. Разбитые окна, ставни, раскачивающиеся на ветру (пожалуй, все-таки изменилось; летом 1918 года, когда я последний раз здесь был, ветра не было, и ставни раскачивались сами по себе), сгнившие лестницы, ведущие на крыльцо, и огромная дыра в центре крыльца. Та самая, в которую свалился Петька. Та самая, которая стала причиной его гибели. Ведь, если бы пошел со мной, ничего не случилось… наверное. И тот же запах сгнившего мяса. Еще одно отличие: сейчас здесь не так тихо, как было раньше. Пятьдесят лет назад в ста метрах от дома построили автостраду. По ней то и дело проезжают автомобили.
Я закинул моток веревки на плечо, достал из кармана фонарик и решительно вошел в дом.
Абсолютная тишина и темнота обволокли со всех сторон. Слой пыли еще толще, чем раньше, и лишь в тех местах, где я проходил много лет назад, пыли немного меньше. Быстро, на сколько позволял возраст, поднялся наверх и остановился у двери в конце коридора. Опять то же самое видение, как ручка двери превращается в волчью башку. Не дожидаясь, когда видение исчезнет, взялся за ручку…
Укусила!
Я отдернул руку и увидел капли крови на среднем и указательном пальцах правой руки.
Я толкнул дверь плечом – поддалась. Медленно вошел в комнату и повернулся в сторону стены, где появлялись надписи. Там было только пятно крови, все еще свежее, как будто появилось здесь пару минут назад. Кровь медленно стекала на пол, образуя там небольшую лужицу. Я моргнул пару раз и на стене рядом с кровью появилось стихотворение Гейне, то самое, которое я видел давным-давно здесь же. Моргнул еще раз и увидел странные знаки. Теперь я знаю, что они означают, позавчера специально выяснил. Такие же кабалистические знаки были найдены на стене в подвальном помещении дома Ипатьевых в Екатеринбурге, где были расстреляны члены царской семьи. Это произошло в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, как раз в ночь, после того как убили Петьку. Надпись эта означает: «Здесь по приказанию тайных сил царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы».
Моргнул еще раз, и появилась совершенно новая надпись.
«Ты проклят, и жить будешь вечно»
Эта надпись медленно растворилась и появилась другая:
«Выгляни в окно»
И тут же исчезла.
Но какое окно, здесь их нет. И тут же, словно дом услышал мои мысли, в стене справа появилось окно. Стекла были разбиты. Я подошел и выглянул наружу…
И тут же закрыл уши, потому что кто-то очень громко кричал. Это не помогло, крик продолжал разрывать барабанные перепонки. И только через несколько минут сообразил, что кричу я. Но остановиться не мог. За окном снова увидел, как волки разрывают на части Петьку. Один отрывает руку, съедает, смотрит на меня и… мне кажется, что он смеется надо мной. Второй отрывает ногу, выбрасывает, запрокидывает голову и воет. Я отвернулся от окна. И услышал.
– Помоги мне, – прошептал Петька.
Но как я могу помочь? Ведь он мертв.
– Нет! – закричал я, не отрывая руки от ушей.
Снова выглянул в окно. Видение исчезло.
А на стене появилась новая надпись.
«Ты не попадешь в Рай. Ты не попадешь в Ад. Ты будешь жить вечно. Ты мой раб»
Я, как ошпаренный, выскочил из дома и побежал к реке. Там нашел большой тяжелый камень, привязал к нему веревку и покатил по мосту. На середине моста остановился, привязал другой конец веревки к ноге, кое-как поднял камень… И прыгнул в реку.
Слава богу, никто не видел.
А через два часа, когда надоело торчать под водой, пришлось вылезать. Черт побери, даже убить себя не могу. Я почувствовал, как вода попала ко мне в легкие, не мог дышать. Но и умереть тоже не мог.
Я пришел домой, достал бритву, вытащил лезвие и разрезал себе вены. От запястья до локтя. На обеих руках…
К утру даже шрама не осталось…
Позавчера ночью залез на крышу самого высокого здания в городе (16 этажей) и спрыгнул вниз.
Не разбился. Встал целый и невредимый, и пошел домой. По пути мне попалась железная дорога.
Где-то невдалеке слышно поезд. Размеренно стучат колеса. Не думая, лег поперек рельсов и стал ждать. Вибрация усилилась. И вот…
Машинист истошно гудел, нажал на экстренный тормоз, раздался визг…
Пока поезд тормозил, по мне проехало полсостава (он не длинный электричка, 8 вагонов). Люди, сонные, некоторые пьяные, высыпали из вагонов, в недоумении озираясь по сторонам. А я, как ни в чем не бывало, вылез из-под поезда и побрел дальше.
Сейчас на дворе ночь, тепло, хорошая погода, вот только мне не хорошо. Всего лишь сто лет, а уже надоело жить. Что будет еще через сто лет, двести? Если б была возможность хоть как-то убить себя. Знаю, это нехорошо, но что поделаешь. За окном туда-сюда снуют машины, дорога оживленная и днем, и ночью. Небо усыпано звездами, ни единого облачка. Я уже заканчиваю писать. Рядом на стуле лежит рюкзак с одеждой. Не забыть про еду. Вчера зашел в оружейный магазин, чтобы купить пистолет, но продавец сказал, что официально на это потребуется много времени. Я разбил его голову о витрину и забрал два пистолета, которые он показывал. В оружии ничерта не соображаю, даже забыл, как называются. Большие такие, черные. Еще прихватил деньги из кассы. Правда, не очень много. Пришлось зайти в банк и «одолжить» немного у них. Охранник решил поиграть в героев и злодеев. Роль героя он решил взять на себя. Дурак. Я, как режиссер, дал ему роль трупа. Забрал два миллиона долларов и ушел. Подумываю отправиться в кругосветное путешествие, ни разу не выезжал за границу. Да что там говорить, даже далеко за пределы города ни разу. Сначала, наверное, поеду в Париж. Там есть Эйфелева башня. Хочу с нее спрыгнуть. Потом поеду в Нью-Йорк. Жаль, что башни-близнецы взорвали. Я бы попробовал спрыгнуть с них. Ну, там еще, наверное, много высоких зданий осталось. Вот только утра дождусь и поеду.
Может быть, что-нибудь еще напишу, и мы встретимся, но это будет совсем другая история.
опубликовано: 27.12.06,
@музыка: Астра-Белые снега
@настроение: Устал, и хочу спать...